Свидетель безмятежности

Если растить человеческого ребенка от рождения с детенышем гориллы, то до трех лет они будут развиваться почти одинаково, обретая навыки движения и мышления. Но после человеческий ребенок в своем развитии начнет намного опережать обезьяньего детеныша, который так и останется в умственном развитии на уровне трехлетнего ребенка.

Человеческое сознание, отождествляясь с формой тела, будет заполнять себя образами в соответствии с приобретаемым опытом, формируя личность, чтобы человеческое существо могло выжить в этом мире, одновременно участвуя в его создании.

Наше коллективное сознательное и бессознательное формирует и создает тот мир, в котором мы все живем, и одновременно каждый из нас живет в своем собственном мире в соответствии со своей обусловленностью, определяемой личным опытом. Пока ум имеет над нами власть, пока он является хозяином, наши миры с другими никогда не смогут соприкоснуться, мы всегда будем отдельными островами.

У одного из самых известных фантастов XX-XXI веков С. Лема в повести «Солярис» одним из героев является океаническое сознание планеты Солярис, на которой оказались земные ученые. В конце повести главный герой, вернувшись через 16 месяцев на Землю к отцу, обнаруживает себя и своего отца на одном из островов Соляриса.

Мы не острова. Мы — океан единого космического сознания, но не осознаем этого. Мы уже им являемся, вот почему так трудно искать то, что у нас уже есть. Внутри мы есть чистая душа, свет чистого сознания, в котором нет ни одной мысли, ни одного слова, ни одного образа.

Чтобы осознать, пережить опыт чистого океанического сознания, нужно, чтобы наше сознание стало таким же чистым. А это возможно, когда ум успокаивается, мысли почти исчезают и почти не образуются вновь. Чтобы мысли не образовывались вновь, надо понять механизм образования мыслей.

На основании нашего опыта и памяти мы смотрим на объект, например, на цветок, и сразу возникают слова: «Цветок красивый, название, цвет, ассоциации с другими цветами...». Слово, мысль долго не живет, ее сменяет другая мысль, поэтому нет необходимости бороться с мыслями. Это просто привычка давать определения, от которой надо избавиться.

Нужно просто смотреть на цветок, и не должно возникать ни одной мысли. Этот цветок единственный и неповторимый, другого такого нет и никогда не будет; смотреть на знакомого человека, и не должно возникать ни одной мысли, смотреть на мир и не должно возникать ни одной мысли.

Когда мысли исчезают, зеркало сознания становится чистым, тогда возникает пустота, не как отрицание чего-то, а как наполненность, возможность проявления всего, что есть. Пустота приносит качества абсолютного спокойствия и безмятежности. Тогда наблюдатель и наблюдаемое исчезают, и появляется свидетельствование безмятежности.

Только в таком состоянии индивидуальное сознание может принять в себя пустоту и безмятежность космического сознания и раствориться в нем, стать им, пережить личный опыт пустоты и безмятежности, который возможен только в отсутствие всяких слов и мыслей.